Точнее — прислушался к своим ощущениям и состоянию. Поскольку я собирался сегодня навестить самого красивого Индрика, ну и девчонок, а за компанию. Но вот оно мне физиологически — как?

Организм бодро выдал “хозяина, давай больше всякого трахен-трахен, управимся!” Ну, особых сомнений и не было. В общем, потопал я не в общагу, а к проходной.

Покинул Академию беспрепятственно, заскочил в переулочек, снял браслет личины, ну и уже своей, блааародной и вообще, персоной направился в флигелёк. Застал девчонок, придающимся разгульному и безудержному чтению, и за попки под визги ухватил. Провизжались, порадовались, только хотели отчёты на меня вываливать, как я их обломал:

— Я на всю ночь, девы. А сейчас часок на Индрика потрачу, соскучился, зверюга. А потом посидим, потолкуем, да и не только.

Ну и заскочил в конюшню. Акул, в целом, радость проявил, выдвигаться готовность выказал, но поинтересовался:

— А на кого охотиться будем, хозяин?

— Да просто походим.

— Глупости какие, — бухнулся Акул на пузо. — Я лучше тут полежу.

— Вот точно на колбасу пущу, — посулил я. — Скоро жопа, как у сома вислого будет.

— Не будет, садись, прокачу с ветерком!

Ну, забавно, в общем. Причём, как ни крути, а у нас с Акулом связь действительно близка к ментальной, а не биоэлектрической: сей ленивый скот прекрасно различает нюансы, когда надо, а когда можно и повыделываться.

И объехали мы Академию, аж тремя кругами. И даже развлеклись — я на Акуле подпрыгивал на бегу, а он меня ловил спиной. Доволен был, скотин такой. Но уже на посыле домой, изволил поныть:

— Хозяин, а когда на охоту? Хочется очень, а всё сидим в этом лесу дурацком!

— Скоро, Индрик, — прикинул я, признав правоту претензии. — Закончу дело и съездим, поохотимся на кого.

— Хорошо, — довольно заключил Акул и утопал в стойло.

А девчонки встретили меня на скорую руку приготовленным пожрать. А после перекуса Люба с серьёзной мордашкой протянула мне бумажный документ с костяной печатью.

— Я, Стригор Стрижич, охранителей наняла, как вы велели. Но потребно, чтоб вы руку приложили.

— Прочту только, — ответил я.

И выходило, что некая чета Щурычей охраняет моих служанок “при выездах за товарами и возвращения с ними”. Нет, всё неплохо, но пара… А по деньгам и недорого, вроде.

— Брат с сестрой? — потыкал я в имена.

— Супруги, Стригор Стрижич.

— А поподробнее?

А поподробнее вышло, что семейная чета явных боевиков, лет под пятьдесят, а то и более, накопили на сытую жизнь в столице. Но, то ли скучают, то ли денег не так много и не лишние. И нанимаются только в Стольном Граде, чем невысокая цена и оправдана — тут, как бы, работы наёмникам особо не найти. Только охрана разного вида и типа. В которое “людишки с деньгами, ценные товары закупающие” вполне укладываются.

— И любят друг друга! — пискнула Ола, веско покивав. — Видно такое, Стригор Стрижич.

— Ну и х… хорошо, — отметила моя куртуазность. — И выбор и вправду неплох.

Приложился я к печати эфиром, закорюку поставил.

— А вот что мы, Стригор Стрижич, купили…

— Неважно сейчас. Вообще — важно, но сейчас — нет, — выдал я. — Я вот тоже думал поговорить, но… Вам-то выспаться надо будет.

— Мы потерпим! — вскинулась Ола.

— Потерпим, Стригор Стрижич, — решительно кивнула Люба.

— А вот мне не надо, чтоб вы терпели, — обломал я этих героинь. — Я вот желаю, когда закончу дела, с чувством и расстановкой разобраться с вашей добычей. И с вами посоветоваться тоже. Ещё я желаю, чтобы мы с вами сейчас к ложу перебрались. И вы желаете, — тонко намекнул я на висящие ароматы. — А потом вы — спать. Охранители-то с утра явятся?

— С утра, Стригор Стрижич.

— Вот, хоть поспите. Всё, хватит время терять. Соскучился, — барски заключил я, прихватил девчонок за места интересные, да в спальню их уволок.

Сопротивления, впрочем, мне не оказывали. И даже ручьёв слёз мои бесчеловечные надругивания из стойких девиц не исторгли. Но притомились, так что уснули.

А я внизу, на кресле, тушку бросил — пару часов поспит, всё не лишнее. А сам стал из эфира канал торить. Ну… так себе, конечно, выходило, если честно. До полноценной манифестации в материальном плане мне как до Лога, только раком. Но канал подачи даймонического эфира был, он шёл, правда, всё равно выходило через задницу: надсердечник тьмой и льдом не оперировал от слова “совсем”.

А структурированный эфир до материального плана не добирался. То есть, я-даймон создаю лютый луч тьмы. Ну и сотая часть, по логике, должна проявиться при передаче в материальном плане…

Авотхрен! Сотая, факт. В виде неструктурированно энтропийного эфира, который ещё гасить пришлось, как известь какую, воздухом, тело подняв.

И со льдом та же фигня, но лёд хотя бы охладить-заморозить мог, а не облако энтропийной хрени, которая и моё тело повредить может, блин.

В общем, даймоническая напитка однозначно выходила “для кругов”, инструмент подачи эфира — есть. А вот использования — нихрена, так что круги.

В идеале — тьмы и льда, а не универсальные. Но тут будем смотреть, по результатам изучения библиотеки. В гимназической программе таковых точно не было.

А за полчаса перед рассветом прихватил я свой биодоспех подмышку, да и потопал до подворотни. Откуда, уже в биодоспехе, вышел Стрислав. И был беспрепятственно на территорию Академии служками допущен. Разве что не кланялись, как Веледуму.

Ну и потопал до тренировочных полей, где уже ошивался Велесыч. Вообще, возникает ощущение, что дядька тут ещё до рассвета появляется.

— Блага, Веледум Велесович.

— Блага, Стрислав Стрижич, — без скрежетаний зубовных, рожи пунцовения и очей пучаний выдал Велесыч.

Вот, а то всё врут, что, мол, кислородное голодание мозга — вредит. Ложь, звиздёжь и провокация, экспериментально установлено! В нужное время, в нужном месте, в должном объёме — только на пользу идёт, факт!

— Предпочитаете свой доспех, Стрислав Стрижич?

— Предпочитаю, привычнее, Веледум Велесович… да бесовщина, давайте друг друга хоть не при наставляемых не родовить, у нас треть беседы на родовение уходит!

— Не имею возражений, Стрислав, — хмыкнул дядька. — Как ваше расследование?

— Продвигается, Веледум, — честно ответил я.

— Отрадно, удачи вам в нём. Кстати… а чем вы нанесли повреждения наставляемому Хормилу Хорсычу? — с искренним интересом спросил он.

Ну, данная часть — как раз “явная” часть моей “владычевоздушности”, а ссориться с дядькой, раз он говниться более не будет — смысла не вижу. Прикинул я, да и сформировал облачко в полметра ангидрида.

— Воздух, Веледум. Можете проверить, только не вздумайте вдыхать.

— Из ваших уст, Стрислав, слово “дышать” звучит как неприкрытая угроза, — хмыкнул дядька, аккуратно приближаясь к облачку.

Благо чувствительность к эфиру у него была весьма высокой, явно чувствовал. Постоял, обошёл, задумался. Покрыл кисть руки своей каменной кожей, аккуратно потыкал в облако. Безрезультатно, как понятно: для реакции нужна вода. А из кремниево-углеродной брони ангидрид водород не надёргает, при всём своём желании.

После чего Велесыч хмыкнул, да и тыкнул пальцем без брони. Закономерно получив дымящийся палец — отдёрнул сразу, ожог лёгкий, но “прочуял”.

— И это воздух, — задумчиво протянул он. — Я, признаюсь вам, Стрислав, думал, вы использовали алхимию.

— Как видите — нет. Просто воздух. И давайте на этом закончим, Веледум. У всех есть тайны и секреты, открывать свои просто так я не желаю.

— А не просто так? — тут же вцепился в сознательную оговорку дядька.

— А это уже вопрос обсуждения, взаимного интереса. Не за минуты до прибытия наставляемых, — развёл я лапами.

— Ваша правда. А на лекции мои вы не приходили, Стрислав, из-за своей силы? В чём-то оправданно, должен признать. Но не всё решает сила!

— Не в том дело, Веледум. И с удовольствием побываю, через пару дней. Пока несколько нерешённых вопросов в библиотеке и продвижение в моём задании не давало пока возможности, — на что Велесыч покивал, хрен, правда, знает, насколько поверив.