— Точно так, Стригор Стрижич.

— Ну а я, соответственно, принимаю — или провоцирую, по обстоятельствам, возможные враждебные потуги.

— Могу и я… — начал было девчонка.

— Верю. А смысл? Ваша задача — жизнь госпожи Храбры. Моя — успех предприятия. Так что делать мы будем каждый своё дело — право слово, сподручнее выйдет.

Девица на несколько секунд задумалась (я бы не удивился, если бы поискрила — но пронесло), да и кивнула. Опять же, со смыслом — принимаю указание, а не “уломал, чертяка языкатый”.

Тем временем приехала на щучьем сыне Храбра. Вот сказал бы “королева”, но я на ентих королев во всяких видах насмотрелся, так что просто “держала себя” дама.

— Дыйбора, — кивнула она спутнице. — Стригор Стрижич, — кивнула она спутнику.

— Госпожа Храбра, — не стал кивать я, а помахал лапой. — Предлагаю, в силу длительного полёта и необходимости подготовить некоторое снаряжение, путешествовать вам с Дыйборой Дыйешной.

— Безопасность путешествия — ваша забота, Стригор Стрижич. Так что рекомендацию вашу принимаю, — слегка склонила голову Лихышна, спускаясь с щучища.

Ну, пока всё вроде сносно, аккуратно порадовался я. Девки “норов не кажут”, будем надеяться, что так и будет в дальнейшем: практика показывает, что спасать от внешней агрессии придурка, который хочет убиться, несколько сложнее, чем придурка, который убиться не хочет.

С этими мыслями я проследил, как Индрика грузили в его гриб, ну и сам залез в свой. Мне, вообще-то, куча работы, в плане пилокладенца и его нервно-мышечной активности, предстоит. Как-то в базовой комплектации чаны не предусмотрели зубья и их использование, глупые биорепликаторы.

29. Энтропийное криптословие

В процессе создания пилокладенца я столкнулся с ожидаемой мной проблемой: кладенец — вещь мощная, но ни фига не имеющая ни нервной, ни спокойной системы, под зубья заточенной.

Первое время я занимался мудрильством вульгарис, надругиваясь над Архивом, стараясь из кладенца сотворить пиломеч…

А потом включил ум, прикинул примерные сроки, учёл неизбежный брак и вообще смоделировал результат “в идеале”. Да и зарядил себе челодланью по рогатой бестолковке: выходила безблагодатная дичь, типа болтера. То есть, теоретически, сделать можно. А практически — нахрен не нужно.

А нужна моему кладенцу кибернетизация зубьями полимерного азота. И всё. Никаких вращений-движений зубьям не надо. Кладенец сам по себе — более чем подвижная вещь, и если моему эстетизму захочется “пилувать” — сам справится, на вшитых рефлексах без всяких кривдодумных улучшений.

Правда, стилистика у меня вышла, со смешком отметил я, этакая “выдержанная”. Дело в том, что готовый прототип зубастого кладенца покрывали сверхпрочные кристаллы в виде акульих зубов. И Архив, и мозги подсказали, что форма — оптимальна.

Но с учётом Индрика — выходил этакий акул-стайл. Опа, да. Ну да ладно, как минимум — забавно вышло.

Функцию — выполняет, делая кладенец вполне сносным аналогом велесовычьих укреплённых сверхпрочным кристаллом сулиманов. А они, на минуточку, Братомысла кладенец успешно повреждали, и ни хрена ему энтропийный эфир не помогал.

Точнее — у меня круче, потому что Велесычам приходится на эфирное бодание ентот самый эфир тратить. А у меня — нет. Сам по себе энтропийный эфир, конечно, довольно ядов. Но без оформленного проявления ему кладенцу минутами повреждения наносить до чего-то вменяемого. А кладенец, как бы, ни черта не “волшебная палочка”. Шарашит тем что подают, по пути наименьшего сопротивления.

Так что рубиться, при желании, моим зубастиком можно с Чернобожичами без опасений — зубья раньше вражий кладенец изорвут, нежели тьма моему вред нанесёт.

В общем — выходил довольно сносный арсенал, на чистой физике. Плюс воздух на себя — огребать мне чегой-то не хочется, а при правильном подходе — хрен попадут по легконогому мне.

Конечно, не оттестировано всё толком… но уж как есть, удовлетворённо заключил я.

И попробовал на “удовлетворении” прорваться в материальный план. Выходило… да хреново выходило, прямо скажем.

Проблема не в эфире — с эфиром-то проблем уже не было. Не океаны, конечно, но вполне сносное количество я в материю продавливал, причём не через надсердечник, а “тропами душевными”. И никакие “законы Мира” мне не гадили — то ли не реагировали, то ли урезанное на порядки порядков итоговое количество подвластного эфира — это самое сопротивление Мира и есть.

Но вот оказаться даймоном в материи не выходило никак. Потолок — стильная призрачная атрибутика тела, изморозь… и всё. Если бы я сам не был в Беловодье даймоном — посчитал бы, что это и вовсе невозможно. Но был, более того, взаимодействовал не только с душами, а и с материей.

Правда, вариант хитрого самоубийства меня почему-то не привлекал. А по-другому не выходило, будем надеяться — пока. Ну, в крайнем случае — забью на духовные путешествия в Беловодье. Не критично они нужны, вроде и телом пока справляюсь. Но не помешают, так что забивать пока не буду, факт.

Под опыты, тренировки и размышления Трапан благополучно долетел до Травинника. Уже смеркалось, так что город я толком не разглядел, но так — имперский центр, на сумрачный взгляд.

Постоялый двор был неподалёку от небесной конюшни, так что туда мы и направились. От местной стражи Храбра тиунским ярлыком отмахнулась — такой, внушительный документ. Пластина костяная с вензелями и финтифлюшками, килограмма на полтора. Такой и прибить, при желании, можно. Если кто в полномочиях усомнится.

Стражи жить, очевидно, хотели, так что не усомнились. А Храбра нумер на постоялом дворе сняла, пожрать всяческое туда затребовала, да меня поманила.

— Потрапезничаем, Стригор Стрижич. И обсудим, как нам дело справлять, — озвучила она.

— Потрапезничаем, — не стал ломаться я.

Нумер, кстати, Лихышна сняла большой, богатый, но один на всех. С точки безопасности — оправданно, но… Хотя, вроде бы, не в охотке девки. Да и корчить из себя непоколебимого прынца — глупо. Можно вдуть, можно не вдуть. Посмотрим, в общем, мысленно махнул я лапой.

Завалились, перекусили. И начала Храбра “политику партии” на меня вываливать. Я послушал-послушал, да и озвучил:

— А мне-то сие зачем знать, Храбра? За рассказ благодарствую, но сие — ваше дело, вы — тиун. А моё — ежели зложелатель появится, его в бесов рог свернуть. А куда спервоначалу пойдём — в управу или мануфактуру — мне и всё равно. Или не поединка ждёте, а нападения? — нахмурился я.

Поскольку её “пойдём тудыть, сделаем вот ентак” имело смысл для меня только в плане отражения атаки. А это не слишком хорошо — я, чисто гипотетически (и совсем не факт), вырваться смогу. Но девиц потеряю. А это реально не очень хорошо, по массе параметров, а главное — мне ни хера не нравится. То есть, я готовился к дуэлям с психами, а не к войне с городком, где эти психи копошатся и подпрыгивают.

— Да нет, Стригор Стрижич, нападения я не жду. А то бы не трое нас было, а вся сотня, — на что я покивал. — Да и вправду вам без особой разницы. В переговоры вам…

— Давайте так, Храбра. Вы либо говорун мне дайте, если есть. Либо о жесте договоримся — всё ж вы не только словами разбираться будете. Ну и дадите сигнал — нанесу собеседнику вашему оскорбление, чтоб время не тратить.

— Разумно. А какое?

— Действием, — веско припечатал я.

Храбра задумался, кивнула, ну и пожелала отправиться ко сну. Причём ложе в нумере было, со шкурами и всё такое, но одно. Я даже поломаться думал, но махнул рукой — я не хочу, дамы тоже, ну а кривые ассоциации, что надо непременно устроить разнузданные потрахушки — кривые.

Правда, Дыйбора слегка гормоном фонила, но так, не слишком. Так что забил я и пристроился — на этом траходроме не то, что троим, семерым бы место нашлось.

И просто решил поспать — перегрелся с этими кладенцами, пилозубыми, да и с полимерным азотом мозголомно было.

Правда, проснулся в довольно комичном положении. Дыйешна, очевидно, во сне, ко мне приворочалась, а её задорная попка оказалась как раз напротив моего паха. И яйцы на эту тему выкатились, а Дыйешна ещё подвигалась во сне на мои шевеления, попкой потеревшись (ну реально — орган, живущий своей жизнью у неё выходит). В общем, задумался я, но мои размышления на тему “вдуть иль не вдуть, вот в чём вопрос?” прервал довольно ехидный неоновый взор Храбры.